Жемчужина его гарема - Страница 10

К оглавлению

Кира побледнела.

— А это моя комната.

— Ну, так открой мне.

Кира приказала себе оставаться на месте.

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что я устала. Мне нужно поспать.

— Сегодня ты проспала днем несколько часов. И, поскольку еще нет и девяти, я думаю, что ты не устала, а просто испугана.

— Уходи!

— И ты наверняка даже не в кровати, а где-нибудь у камина. Или в одном из старых кресел.

Кира закрыла глаза.

— Это совершенно не твое дело.

Послышался легкий скрежет, и дверная ручка повернулась.

— Ах ты, маленькая лгунья, — произнес Кален, войдя в комнату.

— У тебя нет права…

— Это мой дом, — перебил он, скользнув взглядом по аккуратно прибранной постели. — И это моя женщина.

— Я не твоя женщина.

— Но ты под моей защитой и в моем доме.

— Да, но это… — ее голос затих.

Он ничего не понимал. Или не хотел понимать.

Она видела его твердый подбородок, чисто мужскую гордость в глазах. Никакая европейская одежда не могла скрыть восточную красоту, которая была в нем. Она несла смерть. И символизировала выживание.

Она была его глазах цвета темного золота, такого же, как пески Сахары. Она была в его бронзовой коже. В его черных волосах цвета оникса. Эти камни украшали рукояти мечей воинов древности.

Кален был красив, но оставался тем, кем он был. Восточным мужчиной.

— Ну так что? — шейх Нури настаивал на ответе. — Что ты имела в виду, прося меня о помощи?

Да, он был бараканцем. Человек из тесного мирка ее отца, полного условностей.

— Я оказалась в ловушке.

Кален поднял бровь.

— Я попала в ловушку, — повторила она. — И запаниковала. Мне нужна была помощь.

— И я тебе ее оказал.

— За что я тебе очень благодарна…

— Нет, ты совсем не благодарна, — мужчина медленно подошел к Кире, двигаясь с ленивой грацией человека, у которого много времени, денег и власти. — Ты далека от благодарности.

— Если бы ты был джентльменом, то не настаивал бы на благодарности.

Кира отступила в глубь комнаты и остановилась возле широкой кровати.

— А мне нужна награда. И у меня нет ни малейшего желания быть джентльменом. Давай оставим рыцарство англичанам и французам.

Сердце Киры дрогнуло, когда он повернулся к ней, положив руки на ее бедра. Он не сделал ни единого движения, но девушка каждой клеточкой ощущала его энергию, силу воли, мощь.

— Что тебе нужно от меня?

— Закончить то, что мы с тобой начали.

У девушки пересохло во рту.

— А я и не знала, что мы что-то начали.

— Неправда. Это началось много лет назад, когда ты, застенчивая милая школьница, взглянула на меня. Ты не думала, что я это заметил? А как я мог не заметить? Ведь ты, laeela, смотрела на меня с любопытством и такой горячей надеждой… Ты смотрела на меня с удивлением, — его губы растянулись в издевательской улыбке. — Ты и сейчас смотришь на меня так же.

Потрясенная, Кира молча смотрела на Калена.

Он ее заметил. Он догадался о ее интересе. И знал о нем сейчас.

Ей хотелось сказать что-нибудь храброе и дерзкое, грубое, может быть, даже вульгарное, но она только улыбнулась.

Кален был прав. Его можно назвать тем волшебством, тем чудом, которое наполнило ее жизнь. Он был самым прекрасным, недосягаемым и невероятно сексуальным мужчиной из всех, кого она знала.

Кален принял ее молчание за знак согласия.

— Тебе придется известить своих работодателей, что ты какое-то время будешь отсутствовать, и что, скорее всего, ты уже никогда не будешь членом группы поддержки.

Кира не знала, что ранило ее сильнее — потеря контроля над собственной жизнью или тот факт, что он видел ее насквозь.

— Тебе не нравится моя работа?

— Нет.

— Почему?

— Она… не самая подходящая.

— Для кого? — в голосе Киры звучал сарказм. — Для бараканской женщины?

— Для моей дамы.

Кира с трудом сглотнула. Какими же он представлял себе их отношения и как все это будет выглядеть? Что именно он подразумевает под «своей защитой»?

— В наши дни мужчины больше не заводят себе «дам».

— Нет?

— И даже если бы они это делали, я не могла бы стать твоей дамой.

— Почему?

— Это… было бы… абсурдно.

— Абсурдно?

— Невозможно.

— Невозможно?

Раздражение нарастало.

— Нереально.

Кален фыркнул.

— Из всех твоих аргументов этот — самый слабый.

Жар волной охватил ее тело.

— Как это?

— То, что ты станешь моей дамой, — это, наоборот, самый практичный выход из ситуации. Все должны понять, что ты моя. Принадлежишь мне. Живешь со мной и зависишь от меня.

— Я не завишу ни от одного мужчины.

— Ни от одного?

— Ни от одного.

Кален сжал губы, в его глазах сверкнул вызов.

— Возможно, тебе понравится быть зависимой от меня.

— Никогда.

— Ты хочешь меня.

— Нет.

— Я хочу тебя, — он смотрел на нее не отрываясь. — Очень сильно.

Паника огненным комком пронеслась по венам.

— Я не могу так жить. Я не стану так жить.

— Что, ты с большим удовольствием выйдешь замуж за Ахмеда Абизхаида? Его ласки ты будешь принимать более охотно?

— Должен быть еще какой-то выход.

— К сожалению, как у дочери Омара аль-Иссидри, у тебя только два выхода. Воля твоего отца. Или то, что предлагаю я.

— То, что предлагаешь ты, оскорбительно. Унизительно.

— Куда менее унизительно, чем лежать под волосатым старым бараканцем, который на двадцать лет старше тебя и который думает только о гражданской войне. — Кален устремился к двери, но у самого порога остановился. — Я по крайней мере доставил бы тебе удовольствие, laeela. A удовольствие — это совсем не мало, — добавил шейх Нури, закрывая дверь. — Спи крепко. Спокойной ночи.